Самый вредный из людей - это сказочник-злодей! (с)
***
Когда у столицы вырастут все дороги, как крылья у тех, кто умеет любить и ждать,
Она перестанет быть вежливой недотрогой и сразу запросится в небо – стрелой летать.
Когда у нее на зеленых случайных перьях по осени выступит первая желтизна,
Тогда-то она и заставит тебя поверить, что ты ей нужна. Бесконечно. Совсем нужна.
Она будет плакать, игриво проситься в руки, кружить над тобою и гадить, и песни петь,
Она будет делать все, чтобы запах, звуки, касания, пыль с дорог – это все – тебе;
Как будто одна ты есть среди этих сотен, бегущих в метро, покупающих хлеб в ларьках,
Сошедших с кривых, безобразных, живых полотен; с глазами, забитыми бликами в облаках.
И вот она ляжет у ног, и раскинет крылья: клубки магистралей; тропинки, асфальт и снег;
Сухие дорожки парков; огрызки пыли; тоннели со светом; надписи на стене.
Она попросит погладить и так посмотрит, что ты не сумеешь ответить отказом ей.
Но перья прилипнут к руке, как к бумаге – ноты. Ты дернешься: поздно. Придется идти за ней.
…А может, неплохо совсем: жестяные дали, стеклянное небо, из домен бетонных – дым;
В коробках домов мягко зреют сердца из стали, и к тридцати ты можешь прийти седым.
Зато – бесконечный бег, бесконечный ветер, который в лицо, чтоб свежее, а в спину – чтоб
Бежать по осенней мгле к небольшому лету, которое вдруг затянется лет на сто.
Когда у столицы вырастут все дороги, как крылья у тех, кто умеет любить и ждать,
Она перестанет быть вежливой недотрогой и сразу запросится в небо – стрелой летать.
Когда у нее на зеленых случайных перьях по осени выступит первая желтизна,
Тогда-то она и заставит тебя поверить, что ты ей нужна. Бесконечно. Совсем нужна.
Она будет плакать, игриво проситься в руки, кружить над тобою и гадить, и песни петь,
Она будет делать все, чтобы запах, звуки, касания, пыль с дорог – это все – тебе;
Как будто одна ты есть среди этих сотен, бегущих в метро, покупающих хлеб в ларьках,
Сошедших с кривых, безобразных, живых полотен; с глазами, забитыми бликами в облаках.
И вот она ляжет у ног, и раскинет крылья: клубки магистралей; тропинки, асфальт и снег;
Сухие дорожки парков; огрызки пыли; тоннели со светом; надписи на стене.
Она попросит погладить и так посмотрит, что ты не сумеешь ответить отказом ей.
Но перья прилипнут к руке, как к бумаге – ноты. Ты дернешься: поздно. Придется идти за ней.
…А может, неплохо совсем: жестяные дали, стеклянное небо, из домен бетонных – дым;
В коробках домов мягко зреют сердца из стали, и к тридцати ты можешь прийти седым.
Зато – бесконечный бег, бесконечный ветер, который в лицо, чтоб свежее, а в спину – чтоб
Бежать по осенней мгле к небольшому лету, которое вдруг затянется лет на сто.